Как видно, это была необычная по тому времени программа начального обучения, базирующаяся на изучении родного язы­ка, в отличие от средневековых школ, где все обучение, отор­ванное от жизни, велось на латинском языке.

Поскольку образование в объеме программы школы родного языка рассматривалось как обязательное для всех детей, то Ко­менский и требовал создания такой школы в каждом селении.

Учреждение латинской школы, или гимназии, Коменский на­мечал в каждом городе. В курс латинской школы он наряду со «свободными искусствами», обычными для средневековой шко­лы, включал также физику (естествознание), географию, исто­рию. В этой школе Коменский пытался сочетать старое содер­жание с новым. Оставляя в школе все средневековые предметы, он вводил в них и реальные знания. Идея единой школы у него на практике не полностью была осуществлена: в действительно­сти дети всех сословий учились вместе только в школе родного языка.

Теория обучения. В трудах Коменского особое место зани­мает вопрос о том, чему и как учить. Его не удовлетворяли ни ограниченный круг знаний, какой давала средневековая школа, ни применяемые в ней схоластические способы обучения и су­ровые меры воздействия на учащихся. Коменский называл эту школу пугалом для мальчиков и застенком для умов. Она не развивала, а притупляла умственные способности учащихся, убивала в них всякую охоту к учению.

Школа же, по мнению Коменского, должна быть живой мас­терской людей, или, по его выражению, «мастерской гуманно­сти», «мастерской света». Она обязана обучать «всему тому, что может сделать человека мудрым, добродетельным, благочести­вым». Это означало, что учащиеся должны получать в ней раз­ностороннее образование и к тому же «не кажущееся, а истин­ное, не поверхностное, а основательное, т. е. чтобы разумное су­щество—человек приучался руководствоваться не чужим умом, а своим собственным, не только вычитывать из книг и понимать чужие" мнения о вещах или даже заучивать и воспроизводить их в цитатах, но развивать в себе способность проникать в корень вещей и вырабатывать истинное понимание их и упо­требление их». В другом месте Коменский писал, что нужно, «поскольку это возможно, черпать свою мудрость не из книг, а из неба и земли, из дубов и буков, т. е. должно учить их по­знавать и исследовать самые вещи и не чужие наблюдения и свидетельства о вещах».

Исходя из этого, великий педагог включал в программу об­щеобразовательной школы широкий круг знаний, как гумани­тарных, так и реальных.

Рекомендовал ввести и преподавание морали. При этом, бу­дучи человеком глубоко верующим, он отводил в учебном курсе школы одно из видных "мест религии.

Чтобы успешно подготовлять «мудрых, добродетельных и благочестивых людей», чтобы своевременно и вполне успешно реализовать программу учебных занятий, школа, говорил Ко­менский, должна отказаться от старых, убийственных методов обучения, от варварских средств запугивания и подавления лич­ности ученика и воспользоваться тем, что делает обучение лег­ким, приятным и основательным. Для того чтобы обеспечить

это, а следовательно, и успех в обучении, необходимо в корне изменить дидактическую основу обучения. Новую дидактиче­скую основу, диаметрально противоположную той, на которую опиралась старая, средневековая школа, он изложил в ряде правил.

А^ Дидактика Коменского направлена на то, чтобы сделать / процесс обучения более «жизненным и естественным, легким и плодотворным» вопреки средневековой школе, предлагавшей детям материал в «темной, сбивчивой и запутанной форме». Методы обучения в этой школе требовали «неимоверных тру­дов, возбуждавших сильное отвращение и сопровождавшихся бесконечными мучениями».

В противоположность старым варварским методам обуче­ния, антипсихологическим по существу своему, Коменский в ос­нову сваей дидактики кладет принцип «естественного метода», или природосообразности, под которой он понимает соответст­вие между методами обучения и законами природы. Свои ди­дактические положения Коменский подтверждает и подкрепля­ет ссылками на природу. Он ссылается главным образом на жизнь растений, развитие птиц, на деятельность садовника, ар­хитектора и т. д.

Первое, по его выражению, «золотое правило» заключалось в следующем: «Все, что только можно, предоставлять для вос­приятия чувствам, а именно: видимое — для восприятия зрени­ем, слышимое—'Слухом, запахи — обонянием, подлежащее вкусу, доступное осязанию — путем осязания. Если какие-либо предметы сразу можно воспринять несколькими чувствами, пусть они сразу схватываются несколькими чувствами». Это «золотое правило» берет свое начало в сенсуалистическом (ма­териалистическом) понимании процесса познания, о чем было сказано выше. Другие правила гласят: учить лишь тому, что полезно и доступно восприятию в каждом возрасте; учить всему при помощи доказательств, основанных на внешних чувствах vr разуме, и ничему не учить, опираясь только на авторитет; изучать явления и предметы не в отрыве, не как «кучу дров», а в связи; идти в обучении не от словесного толкования о вещах и предметах, а от непосредственного наблюдения над ними или от ознакомления с ними по наиболее точно выполненным копи­ям; от понимания идти к запоминанию и выражению понятого в речи, а отсюда — к упражнениям в действиях; идти от общего ознакомления с предметом к изучению отдельных его сторон; следовать в обучении от легкого к трудному, от близкого к да­лекому; примеры предпосылать правилам; все занятия распо­лагать таким образом, «чтобы последующее всегда основы­валось на предшествующем, а предшествующее укреплялось последующим»; «всему учить, указывая на причины, т. е. не только показывать, каким образом что-либо происходит, но также и показывать, почему оно не может быть иначе»,